Елена ТРЕГУБОВА
Путинская десятина – 2003, №1 (35)

В телеобращении к нации Президент Путин попросил прощения за то, что его спецслужбы «не смогли спасти всех» заложников. Тем не менее в Кремле вот уже второй день принимают поздравления. Кто бы ни звонил кремлевскому начальству — каждый начинает разговор со слов: «Поздравляю с успешной операцией!» Хорошо, что никому из «поздравляющих» не приходит в голову позвонить и сказать те же самые слова родственникам почти сотни заложников, убитых в ходе операции. А также тем, кто догоняет своих братьев по несчастью в госпиталях, отравившись «спасительным» газом.

Отец одного из удачливейших международных авантюристов прошлого века, Тивадар Сорос, переживший нацистскую оккупацию, сказал однажды очень точную фразу: «Удивительно, как легко люди переносят чужие страдания». Так что нет абсолютно ничего нового в том, что после штурма мои и ваши соседи с облегчением выдохнули: «Лучше все-таки 100 погибших, чем 1000». Конечно, ведь они-то, наши соседи, так испереживались за эти дни, сидя у телевизоров. А теперь — «Слава Богу, все кончилось!».

А уж в заявлениях представителей спецслужб о том, что «10% убитых заложников — это международная норма», и подавно ничего странного нет: спецслужбам все-таки кушать хочется, а не под суд.

Но вот более пытливым кремлевским и околокремлевским политикам, спорящим сейчас на закрытых совещаниях о том, «мало» все-таки или «много» погибло заложников в ходе штурма, можно предложить очень простой способ это вычислить.

Помните, как несколько депутатов (числом, кажется, не более двух) предложили заменить заложников собой? Так вот, если по-честному, то заменить всех невинных жертв собой должны были не они, а тот человек, который больше всех в стране получил выгоды от войны в Чечне. Догадались, как фамилия человека? Правильно: Путин Владимир Владимирович. Ведь именно его три года назад новая война в Чечне сделала президентом, подняв копеечный рейтинг аппаратно назначенного регента до заоблачных высот вождя.

Так вот, для чистоты эксперимента кремлевское сообщество должно было бы в пятницу, перед штурмом, просто послать Путина Владимира Владимировича в захваченный зал со словами: «Володя, любишь кататься — люби и саночки возить». Потому что сколько бы ни погибло в ДК заложников, КАЖДЫЙ из них — без преувеличения — расплатился собственной жизнью за политику, которую проводит Путин в Чечне. И вот если бы он, наш кабинетный герой Путин, всех этих невинных людей заменил собой и отважился встретиться со своим «врагом» лицом к лицу, вот тогда сегодняшние академические споры в высоких кабинетах о «допустимых пропорциях жертв» приобрели бы хоть какую-то жизненность. Дискуссии звучали бы, скажем, так:

— Слушайте, да что же этот ваш спецназ натворил?! Нашему президенту голову оторвало!

— Ну, знаете, это вполне в пределах мировых норм. Голова ведь это всего 10% от тела президента...

За два дня до штурма российские телевизионщики брали интервью у одного из депутатов израильского Кнессета и неосторожно брякнули: «Скажите, а что бы делало израильское правительство, если бы у вас возникла такая ситуация?» У еврея даже глаза на лоб полезли от изумления: «Да вы что?! У нас вообще по определению не могла возникнуть такая ситуация! Чтобы 50 вооруженных «коммандос» в центре столицы беспрепятственно проникли в здание театра — это же невозможно! Я не знаю, как ваши спецслужбы их пропустили!»

Он «не знает», зато мы все хорошо знаем. Точно так же, как все три года, прошедшие с момента взрывов жилых домов, — то есть после начала террористической войны, — вместо того чтобы гарантировать гражданам защиту от терактов, столичные менты регулярно выбивали на улицах взятки у моих коллег-журналистов «кавказской наружности». Точно так же, как мою подругу-еврейку, сотрудницу иностранного телеканала, ночью, когда она возвращалась с работы, «антикавказский рейд» спьяну принял за азербайджанку и потребовал расплатиться «любовью» за то, чтобы ее отпустили домой.

Ведь заместитель министра внутренних дел Владимир Васильев совершенно искренне признался нам на днях с телеэкрана: «Силы у органов правопорядка — не резиновые». И я прекрасно понимаю: после всего вышеописанного сил на эффективную антитеррористическую деятельность у них, конечно же, не осталось.

Что же касается президента, то после терактов трехлетней давности, продолжая в Чечне жестокую силовую операцию, не оказаться готовым к новым терактам в собственной столице можно было только в одном случае: если он вообще был на сто процентов уверен, что совершать эти теракты просто некому.

Словом, после этого звучавшие накануне штурма призывы представителей спецслужб запретить журналистам давать какую-либо информацию о событиях в ДК и «дать профессионалам сделать свою работу» — это уж как-то совсем перебор. Свою работу спецслужбы уже и так сделали, пропустив вооруженный отряд в здание ДК. А потом — доделали, убив «минимум заложников». Или, по версии нашего президента, прозвучавшей в телеобращении, «сделав почти невозможное — спася жизни сотен, сотен людей».

Впрочем, у всей этой истории, безусловно, есть и свои плюсы. Нет, не для погибших, конечно, для других. Как в 1999 году Путин-политик должен был благодарить тех, кто устроил взрывы жилых домов, потому что это помогло ему стать президентом, так и теперь карты опять ложатся в его пользу. Ведь теперь он еще крепче подружится с международным клубом антитеррористов во главе с США, которые теперь уж точно надолго прекратят зудить по поводу нарушений прав человека в Чечне.

О'кей, казалось бы — прекрасный момент: избавившись от придирок международных правозащитников, быстренько «зачистил» Чечню — и все. «Нет» — войне, «да» — миру. Но готова поспорить с Путиным хоть на целый шекель: никакого мира в Чечне он даже после этого не установит. Потому что, похоже, Чечня у нас сознательно превращается в какую-то гигантскую государственную безотходную фабрику. Примерно как в сталинское время ГУЛАГ. Заодно и реформу в армии проводить никакую не надо. Плохо, конечно, эта фабрика работает, но на жизнь пока хватает. Если, конечно, не считать десяти процентов.

27 октября 2002 г.

В начало страницы